Внешняя политика Путина: проблемы фронта и тыла

• Подробности
• Опубликовано 18.06.2014 14:36

С тех пор как Владимир Путин произнес свою знаменитую мюнхенскую речь, на Западе его воспринимают в штыки. Возвращение в Кремль сильного и опытного лидера, готового отстаивать национальные интересы России, явно не по душе идеологам глобализма, которые отводят нашей стране роль «колониальной территории», обеспечивающей метрополию сырьем.

За последние полвека в мире произошли революционные изменения, связанные с развитием средств массовой коммуникации и колоссальным ростом эффективности инструментов информационного воздействия на человечество. В результате на смену традиционному капитализму, до 70-х годов прошлого века развивавшемуся в сторону ограничения капитала (антимонопольное законодательство, ужесточение налогового механизма, социальное обеспечение и расширение прав трудящихся), пришел глобализм – пирамидальная финансово-экономическая система, основанная на подмене собственно производительной экономики виртуальной банковско-ростовщической.
Силовое мошенничество и новые вызовы внешней политики

Манипулирование сознанием и неконтролируемая эмиссия мировой валюты позволяет глобалистам присваивать реальные ресурсы извне. Против строптивых государств, пытающихся сохранить свой суверенитет, может быть применена военная сила.

Именно идеология глобализма позволяет понять, почему одни страны нищают, а другие продолжают процветать, несмотря на астрономические долги, которые они не способны вернуть, да и не собираются. Фактически это система, основанная на внеэкономических методах принуждения и лишь прикрывающаяся лозунгами «рыночной экономики».

Именно глобализм ломает прежние представления о суверенитете государств, когда богатеющие «флагманы» проводят неоколониальную политику, выкачивая материальные и человеческие ресурсы из стран второго и третьего мира и с помощью массированной обработки населения навязывают свои идеологические постулаты. Информационная агрессия и диктат, непосредственно воздействуя на людей, лишают их свободного выбора политической системы и хозяйственного уклада внутри собственных стран. Свобода информации используется для массированной обработки населения стран-объектов и навязывания ему идеологических постулатов, отвечающих интересам глобализма и его конкретным задачам, какими бы нелогичными и противоречивыми они ни выглядели для самостоятельного взгляда и оценки.

В государствах, которые предназначены идеологами глобализма на заклание, власть объявляется нелегитимной, и против них начинается вооруженная борьба под знаменами «демократии» и «прав человека». Причем в борьбе этой могут участвовать самые одиозные феодальные режимы, как, например, на Ближнем Востоке, где главными инструментами поддержки вооруженной агрессии под флагом «демократии» выступают Катар и Саудовская Аравия. Митинги на Болотной площади и площади Тахрир, катарские танки, утюжащие Ливию, турецкий спецназ, орудующий в сирийских городах, подогреваемый снаружи европейский разлад — за всеми этими видимыми попытками дестабилизации обстановки явно прослеживаются интересы владельцев гниющей пирамиды глобализма, готовых на все ради того, чтобы она не обрушилась.

Взаимоотношения с собственниками этой пирамиды, переживающей кризис, и различных ее институтов мирового и регионального масштаба стали определяющими не только для внешней, но и для внутренней политики большинства государств. Фактически «интеграция в мировую экономику» означает ныне добровольное, а чаще вынужденное присоединение самостоятельных государств к колониальной системе откачки или перекачки ресурсов.

Вот почему внешняя политика в этих условиях перестала быть классической производной от внутренней и требует принципиально нового угла зрения.
Стратегия и тактика Путина

Избавляясь в 1991 году от чиновничье-бюрократического режима, Россия нуждалась в развитии рыночной экономики с действительно либеральным отношением к конкуренции как двигателю развития общества, обеспечиваемой сильным государством, то есть классического капитализма. Вместо этого ей была навязана сугубо колониальная роль в нижних отделах пирамиды глобализма, стыдливо именуемая «сырьевая экономика».

Однако роль сырьевого придатка предполагает снятие всех барьеров для вывоза капиталов и ресурсов, ослабление и устранение самостоятельных государственных институтов, не говоря уже о поэтапной ликвидации роли ядерной державы, обладающей средствами защиты этих ресурсов. Все 90-е годы российская внешняя политика вполне укладывалась в эту схему, отвечая интересам внешних потребителей ресурсов и местных «игроков», наживавшихся на процессе вывоза и целиком ориентированных на так называемый цивилизованный мир.

Процесс развала страны набирал темпы, когда к власти пришел Путин. Патриотически настроенный президент сумел в течение первого срока остановить сползание страны к неминуемой катастрофе, а в течение второго — создать более-менее управляемую структуру государственной власти. Ему также удалось ослабить степень подчиненности страны внешним силам в финансовой и экономической сфере, умело использовав для этого рост мировых цен на вывозимое из страны сырье — углеводороды.

Если обратиться к классике и вспомнить о том, что внешняя политика является продолжением внутренней и ее отражением вовне, то становится понятным, почему ни собственной идеологии, ни тем более модели государства в 90-х в России не было, да и не предполагалось. Соответственно, и внешняя политика самостоятельных целей и задач стратегического плана не ставила, избирая курс согласно одобрению или недовольству, исходящим из верхних этажей глобальной пирамиды.

В этих условиях получивший тогда лишь номинально власть в рушащемся государстве Владимир Путин продемонстрировал качества настоящего государственного деятеля, проявляя максимально возможную жесткость там, где отступать некуда, — на внутреннем фронте — и всячески избегая ненужной конфронтации на внешнем. Более того, в первые же годы своего правления он показал, насколько хорошо владеет философией дзюдо, неоднократно и быстро используя агрессивно-силовые устремления атлантистов для получения свободы рук в упрочении внутренних позиций России и выведения ее из-под внешнего давления.

Для тактики Путина характерно умение прикрыть высокие задачи неброским и понятным Западу экономическим прагматизмом вместо пустых деклараций в стиле «анти», которыми так любят баловаться российские «политики», именующие себя как левыми, так и правыми. Эта тактика позволила выжить и Путину, и стране.

Ведь Россия 90-х, которую принял Путин, была уникальной страной, в которой «элита» и СМИ, опираясь на откровенную и косвенную поддержку Запада, прямо противодействовали президенту, государству, интересам населения. Впрочем, так и должны себя вести настоящие компрадоры, связывающие свою судьбу не с родиной, а с метрополией как гарантом их существования и богатства.

Несомненным достижением путинского курса стало не только установление государственного контроля над несколькими ключевыми для жизни страны монополиями, но еще и строительство новых трубопроводов в Европу и в Китай как инфраструктуры, гарантирующей России свою долю на мировом рынке углеводородов, обеспечивающих львиную долю бюджета страны независимо от политической конъюнктуры в соседних регионах и в первую очередь от их попыток играть против России, используя нефтегазовый транзит.

В течение второго президентского срока Путину пришлось работать уже в условиях нарастающего сопротивления Запада, в планы которого никак не входит укрепление государственной самостоятельности России и ее суверенитета как в отношении своих ресурсов, так и политики на мировой арене. Путинского прагматизма и демонстративной готовности к партнерству в борьбе с международным терроризмом стало недостаточно для прикрытия, и он столкнулся с открыто враждебным отношением к его планам «альтернативной интеграции» с Западной Европой и с прямой угрозой отрепетированных в Тбилиси и Киеве сценариев «оранжевых революций».

Внешняя политика формально относится в России к прерогативам президента. В отсутствие Путина на этом посту последние четыре года страна успела убедиться, насколько уязвима политика, не опирающаяся на разработанную и ясную для понимания идеологию и стратегию, а главное — на прочную социально-экономическую и политическую структуру государства. В качестве примера достаточно двух прямо противоположных позиций, занятых Россией по Ливии и Сирии, хотя проблема в каждом из этих случаев касалась отнюдь не тактики — вопреки Уставу ООН атлантисты и их сателлиты раз за разом продавливают через Совет Безопасности принцип определения извне легитимности режима в той или иной стране. Подобная угроза суверенитету любого народа, который препятствует глобализму на том или ином этапе, очевидна для всех, включая в первую очередь нас самих. Ибо, начав в СБ ООН, можно продолжить и без ООН вообще.

Веса премьера Путина оказалось недостаточно для принятия разумного решения, и «друзья-соратники» вместе с внешнеполитическим аппаратом легко сработали против интересов России, дав в Совбезе ООН зеленый свет прямой агрессии против Ливии.
Паразитическое общество и борьба за ресурсы

Для оправдания паразитизма и грабежа, который всегда прибыльнее, чем любое самое современное производство, идеологами глобализма были рождены и распространены так называемые теории «постиндустриального общества», «общества знаний» и т. п. — с ориентацией именно на потребление как якобы главный фактор экономического развития, а не на производство. Одновременно применение вовне системы, в которой вращалось все большее количество ничем не обеспеченных печатаемых денег и производных от них бумаг, привело к необоснованному росту потребления внутри этих самых «постиндустриальных» стран, в первую очередь США, а с 90-х и Западной Европы, съедавших львиную долю присваиваемых мировых ресурсов.

Под предлогом стимулирования потребления глобалисты постоянно наращивали дефицит госбюджета, выстраивая систему, которая отличается полной свободой спекулятивных операций, снижением ответственности банков и стремительным ростом доли финансового сектора в экономике. В результате работящая Америка, когда-то задававшая тон всему мировому рынку своим трудолюбием, производством и традициями его культуры, ушла с головой в процесс паразитического разложения. Предпочтение было отдано использованию громадных чужих ресурсов и рабочей силы, за которые не надо платить эквивалентно. В итоге виртуальные деньги переполнили изнутри систему потребления, не уравновешенную реальным производством товаров и услуг. К такому итогу подошли сейчас США, но аналогичные проблемы испытывает и Европа, создавшая свою пирамиду и жившая последнее десятилетие явно не по средствам.

Все потуги политиков и манипуляторов массовым сознанием убедить мир в том, что США сумеют выйти сухими из воды, тщетны, потому что возврат к жизни по средствам общества, десятилетиями паразитировавшего на изъятии чужих ресурсов, требует создания заново именно рыночной, а не виртуальной экономики — с собственными производствами и прочими неприятностями для «постиндустриального общества», уже неспособного подступиться к миру с новой пром- и продразверсткой. Но главная неразрешимая задача — заставить своих граждан на ближайшие десятилетия перейти к тяжелому и низкооплачиваемому труду и строительству жизни на экономической основе.

Ведь даже если допустить «списание» всех долгов (внешний долг США превышает сейчас 100% их ВВП, а внутренний долг составляет 55 трлн долларов, что равняется почти четырем ВВП, вернуть которые немыслимая по сложности задача), речь идет ни много ни мало о коренном изменении образа жизни и философии нации, а главное — о крахе всей существующей системы управления.

Единственный логический выход для обваливающейся империи — раздуть пожар в остальном мире, в первую очередь в ключевых для ее конкурентов регионах с развертыванием борьбы за дальнейшую эксплуатацию чужих ресурсов в основном уже силовыми методами. Только такой вариант оправдывает мобилизационные меры и сохранение управления в прежнем виде.

Избежать краха Америка может, лишь продолжая поглощать мировые ресурсы, которые добровольно за бумажки никто отдавать не станет. Потому так необходимо ослабление государственности в странах-конкурентах. И неслучайно атлантисты сеют хаос в нашем полушарии, готовясь к схватке за ресурсы с теми, кто располагает их основными запасами. Мы в этом списке первые. Именно такая «перезагрузка» светит России в отношениях с американскими «партнерами».

Насаждаемая западными СМИ идеология, которая носит название «либерализм», не имеет ничего общего с обеспечением равной конкуренции в рыночной экономике, но подразумевает ликвидацию всех препятствий к вывозу ресурсов. Она использует старую риторику «прав человека» для подрыва суверенитета государств-конкурентов или стран, предназначенных для дестабилизации обстановки в ключевых регионах. К традиционной внешней политике это уже не относится, поскольку является прямым вмешательством во внутренние дела. Среди основополагающих элементов этой идеологии — уничтожение духовных корней и ценностей стран-объектов и подмена их «общечеловеческими ценностями цивилизованного мира», превращение народов в покорный и легко перемещаемый и заменяемый человеческий ресурс. Колониальная политика предполагает поддержку лишь компрадорской верхушки, полностью лояльной хозяевам и рассматривающей национальный суверенитет собственной страны, ее этнос, историю, религию и культуру как препятствия к сохранению власти и вывозу капиталов — материальных и людских.

Отсюда вытекает стратегическая задача России на предстоящие десятилетия — отстоять свою свободу и независимость. Этот лозунг был главным в Великой Отечественной войне. Сейчас речь идет о не меньшей угрозе существованию России. И выход отнюдь не в самоизоляции и тем более не в конфронтации, а в формировании собственной финансово-экономической и политической системы, функционирующей в интересах населения России, а не «игроков». Приоритетом должна быть не интеграция в чужие системы, а создание и развитие собственных (первые шаги к этому делаются, но препятствий пока больше, чем решений). Однако очевидно, что противодействие глобализму в современных условиях не только внешняя проблема.
Компрадорская элита

И вот тут мы переходим к гораздо более сложной задаче, стоящей перед Путиным как лидером-патриотом, не имеющим альтернатив на российской арене. Она сводится к разрешению главного противоречия между колониальным по сути социально-экономическим укладом нашего государства, сложившимся в 90-е годы, и статусом великой ядерной державы — статусом, доставшимся нам в наследство от Советского Союза. Ибо параллельное сохранение и того и другого невозможно.

Внешнеполитический имидж России ущербен, поскольку отсутствует понятная социально-экономическая модель государства, отвечающая интересам населения. Без такой опоры нельзя выстроить прочную стратегическую линию внешних отношений. Попытки проводить прагматичный внешнеполитический курс, нацеленный на интеграцию и выгодные взаимоотношения с партнерами, не могут быть успешными, потому что у государства отсутствует устойчивая экономическая структура, не говоря уже о политической воле, которая не должна исходить лишь от отдельной личности сменяемого лидера.

Расплывчатость национальных интересов, трактуемых по-своему обладателями, наряду с государством, реальной власти в стране, неминуемо создает противоречия не только в тактике, но, что гораздо важнее, в стратегии внешнеполитического курса. Более того, «крупных игроков», в борьбе с которыми Путин выстраивал вертикаль власти в первые два срока президентства, вряд ли можно отнести к выразителям российских интересов. И не потому, что практически все они зарегистрировали свои компании за рубежом, чтобы уйти от российских налогов. И не потому, что у них и у их детей есть второе гражданство, капиталы и бизнес вне России. А потому, что их предприятия — составные части схемы вывоза сырья, но не собственно промышленной системы России. И пока вместо действительно либеральной рыночной экономики внутри и для российского государства с действительно равной конкуренцией, обеспечиваемой именно сильным государством, реальная власть в стране принадлежит конгломерату неформальных сообществ разного пошиба, в том числе с включением госструктур, а государство лишь конкурирует с этими «игроками», нельзя надеяться на то, что даже самый патриотически настроенный президент в одиночку сумеет выиграть борьбу за интересы своего народа как на внутренней, так и на внешней арене. Столь же мало сомнений и в том, что без изменения политэкономической структуры государства не могут иметь перспективы ни планы реиндустриализации, ни планы реинтеграции постсоветского пространства.

И США, и НАТО в этих условиях будут неуклонно наращивать военное давление на Россию.

Ведь неписаное (по понятным причинам) дипломатическое правило гласит: реальное и имеющее право на жизнь соглашение складывается только тогда, когда оба участника убеждены, что никаких новых слабостей у контрпартнера ждать не приходится и необходимо закрепить достигнутое, ибо есть риск его потерять. К сожалению, Россия продолжает в глазах Штатов оставаться объектом неустойчивым. Поэтому никакие переговоры с «партнерами», увещевания и даже упреки в их адрес не дадут результатов, пока мы не станем стабильным государством с ясной идеологией и политэкономической структурой, опирающейся на интересы масс и их поддержку. Тогда и внешние отношения перестанут носить отпечаток «личных», а явятся основанием для новой системы мироустройства.